Band
Довольные посетители – это их девиз!
ПОЛЬЗОВАТЕЛЯМ
Они платят за:
1). чтение почты (в день приходит до 40 писем),
2). серфинг (просмотр сайтов рекламодателей),
3). выполнение заданий (клик по баннеру, регистрация на сайте и т.п.), которых около 1000,
4). привлечение других участников (Вы будете получать 10% от заработка привлеченных Вами участников),
5). привлечение рекламодателей (Вы будете получать 5% от стоимости рекламных рассылок рекламодателя).
А также:
минимальная стоимость письма - 0.002$
5 уровней рефералов 10-5-2-1-1
Минимальная сумма к выплате - 0.10$
Заказанные суммы до 0.25$ выплачиваются автоматически раз в деньОстальные выплаты производятся в течение 3 рабочих дней
Они работают с WebMoney и E-gold
РЕКЛАМОДАТЕЛЯМ
- Низкие цены.
- Статистика в реальном времени.
- Система скидок и бонусов.
- Защита от накруток.
- Таймер посещений 15...60 сек. - Только заинтересованные пользователи
Регистрационная форма очень проста!
Вот ссылка для регистрации:
Регистрация
Sta$h
Цитата:
В те поры Михаил Федорович и его мать съехались в своем доме в Ипатьевском монастыре. И видят они, что поляки около монастыря так и вьются - днем и ночью, быть осы, а в монастырь сунуться, конечно, боятся. Марфа Ивановна сразу сметила, что дело неладно, и стала обдумывать, как бы беду избыть и Михаила Федоровича спасти.
По Божьему, уж видно, изволенью приехал на это время в монастырь Иван Сусанин. Он был в Домнине вроде старосты поставлен, значит, за управляющего, служил долгое время, и Марфа Ивановна поимела к нему такую доверенность, что все равно, как на самую себя полагалась. Он и удумал, как спасти от поляков Михаила Федоровича.
Перерядил он Михаила Федоровича во всю мужицкую одежу, только сапоги оставил боярские, а то все - и рубаху, и полушубок, и шапку надел мужицкие, - и завил его в воз сена, только дырочку оставил, чтобы дышать было можно. Завил и поехал, не торопясь, будто так себе.
Только из ворот выехал да на лёд, на реку Кострому, спустился, а уж там его два поляка дожидаются: «Что, спрашивают, старичок, везешь?»
«А вот, говорит Сусанин, сенца в монастыре купил, домой везу!»
«А нет ли у тебя какой поклажицы лишней, говори лучше сам, а то обыщем, хуже будет!»
«Какая же, говорит, поклажа в сене будет? Ищите, ежели найдете, что хотите, то и делайте!»
Видят поляки, что старик твердо говорит, не боится, - и пропустили его. Только один поляк копьем в воз ткнул, да Бог миловал, в Михаила Федоровича не попал. Так и проехали благополучно.
Ехали, ехали - и начали у Михаила Федоровича ноги стынуть. Как быть? Иван Сусанин и решился заехать на постоялый двор; хозяин был там у него знакомый, и он на него уже надеялся, что в случае чего, не выдаст. Но по чистой правде открыться все-таки и ему не решился.
Заехали на постоялый двор и прямо на чистую половину прошли - народу никого нет. Ну, значит, слава Богу. А хозяин, как человек знакомый, и спрашивает:
«Что, говорит, это с тобою за молодец такой?»
«Да брательника сынок, говорит Иван Сусанин, племянником мне будет».
А Михаилу Федоровичу Сусанин еще раньше сказал:
«Что я буду говорить - ты во всем мне потакай, ежели что и не ладно, скажу - время теперь такое».
Только трактирщик все как будто не уверяется:
«Что же это, говорит, - одежда на нем хоть и крестьянская, а обличье и манеры боярские?»
«А он у нас, говорит Иван Сусанин, по господам в услуженье жил, так там всякому благородию этому и навадился. Вот, бояре ему за отличку и сапожки подарили».
Поотдохнули, обогрелись и поехали в свою вотчину.
В усадьбе у Михаила Федоровича был дом барский со всякой прислугой. А Иван Сусанин жил отдельно, вроде как на отшибе, в хорошей избе. Сыновей у него не было, а была только одна дочь Антонида. Приискал он парня в округе изо всех получше и принял к себе в дом заместо сына. Хоть и зять был, а не меньше сына его любил. По-нынешнему, по фамилии, парня Сабининым звали.
Так в усадьбу Иван Сусанин не поехал, опасался, а приехал прямо к себе домой; дождался, пока стемнело, и вынул из возу Михаила Федоровича. Потом послал за зятем и стал с ним советоваться, как быть. Долго думали и удумали скрыть его в тайнике. В те поры почти у всех тайники были понаделаны. Каждый час можно было поляков опасаться: придут, все заберут и самих еще изобьют, а не то, так и вовсе убьют. Так от них в тайники хоронили хлеб, деньги и все, что подороже стоило, а порой и сами лазали.
У них было три тайника: в овине - в подлазе, на дворе у Ивана Сусанина и у его зятя, Сабинина, тоже на дворе. В один из них и надумали спрятать Михаила Федоровича, а в который - Сусанин и зятю не сказал.
Ночь проспали спокойно, а наутро приехал сосед с мельницы и говорит, что поляки ищут Михаила Федоровича. Сусанин сейчас же сдогадался, что нужно делать: взял ружье, выпустил гончих собак, надел сапоги Михаила Федоровича и пошел на охоту. Сапоги ему, конечно, были узки, так он голенища у них распорол и подвязал, чтобы с ног не сваливались. Вышел Сусанин за деревню и пошел прямо к болоту суметом, а собак разогнал в разные стороны. Много он колесил, перепутал все следы, потом снял сапоги, забросил их в пучину и вернулся домой.
А там уж зять дожидается, говорит, что поляки, ровно стадо псов несытых круг деревни рыскают и Михаила Федоровича ищут, хотят убить.
Сейчас Иван Сусанин берет Михаила Федоровича за руку и ведёт на двор в омшаник. Отодвинул ясли, разгреб солому испустил Михаила Федоровича в яму, да наказал крепко-накрепко, чтобы ни за что оттуда не вылезал и голоса не подавал, даже если звать его будут и кричать: «Докуда сам не приду, дотоле и голосу не моги подать!» Потом закрыл люк, заровнял солому, поставил ясли на старое место и телушку припустил: будто ничего не было.
Потом видит, что все равно не укроешься - сам пошел к полякам; поляки его схватили и начали допрашивать, а он ни в чем не признается. Тогда его стали пытать и хлестать ременными нагайками, и он обещал их отвести к Михаилу Федоровичу. Когда пришли в деревню, то Иван Сусанин начал их угощать по деревенскому обыкновению, просил выпить и закусить. Поляки сильно устали и поэтому согласились.
Иван Сусанин принес им вина, говядины, хлеба, а когда поляки перепились, то попросился у них сходить к дочери попрощаться. Поляки согласились, только велели ему приходить скорее: «а не то, говорят, всю деревню сожжем».
Иван Сусанин пришел к зятю, попрощался с ним и отправил его за солдатами: «где ни на есть, говорит, возьми и приводи скорей Царя спасать, а не то, говорит, всему царству русскому решенье будет».
Зять, конечно, сейчас же и отправился потихоньку, чтобы поляки не приметили, а Иван Сусанин стал с дочерью прощаться: «Ну, Онтоня, прости меня Христа ради! - не чаю я сегодня в живности остаться, привел бы мне Господь Бог за Царя праведную смерть принять».
«Что ты, батюшка, говорит Антонида, как не быть, а надо беды избыть».
«Нет, Онтоня, чует мое сердце, что добра не будет».
«Ну, так, дай Бог вживе проститься, а не дай Бог тому случиться. Прости и меня, батюшка!»
Конечно, поревели, попрощались.
Приходит Иван Сусанин домой, а поляки уж совсем пьяные:
«Веди, говорят, сейчас к Михаилу Федоровичу. Весь, говорят, царский корень разом изничтожим, а после этого и всей России не сустоять».
Сусанин стал было их унимать ночевать, дело было к вечеру. А они кричат «веди сейчас, а то и тебе живому не быть!» Что делать? И ревешь, да идешь.
Обыскали спервоначалу усадьбу. Ничего, конечно, не нашли. Хотели обыском по деревне идти. А Иван Сусанин и говорит:
«Я знаю, куда Михаил Федорович девался!»
«А куда?»
«Он ушел на охоту в болото».
«Врешь, нас не обманешь!»
«А, пойдемте, я вам и следы покажу».
Пошли - и верно наслежено: следы в боярских сапогах и собачьи следы кругом. Это те, что Иван Сусанин утром наделал. Поляки уверились и говорят: «веди по следам!»
Иван Сусанин водил, водил их по болоту, а сам все около одного места кружит. Пришла ночь. Поляки измучились и стали грозить шашками. А Иван Сусанин поискал по снегу и говорит: «погодите немного, следы теперь прямо пошли!»
И повел их прямо в середину болота, прочь от деревни. Завел в самую чащу, кругом провалища и деваться некуда.
Поляки начали догадываться, что Иван Сусанин их обманул. Начали ему пистолетами и шашками грозить, а то обещали много денег, только бы он вывел их из болота. Но Сусанин говорил: «Подождите до свету; я и сам теперь дороги не знаю». Он хотел только как-нибудь провести время.
И вдруг на рассвете пришли солдаты. Их Сабинин встретил на дороге и привел. Поляки осердились и разрубили Ивана Сусанина шашками на мелкие части. Потом солдаты их всех самих перерубили.
Дело было под большой сосной. И теперь она цела, только болото около нее вырублено и высохло.
Солдаты подобрали разрубленные части тела Ивана Сусанина и принесли их в деревню. Конечно, Антонида и зять Ивана Сусанина стали плакать и причитать. Плакали и все деревенские.
Михаил Федорович долго сидел в тайнике, но, услышавши шум и крики, вылез. А когда он узнал, за что и как умер Иван Сусанин, то сам плакал, обмывал и складывал части его тела и велел похоронить останки Ивана Сусанина в церкви. Затем, вместе с войском, Михаил Федорович отправился в Кострому, где его и выбрали в Цари.
Антониду же, когда муж у неё умер, увезли в Москву. Но ей жить в Москве было скучно, и она стала проситься в деревню.
Тогда Царь ей сказал: «Где хочешь, там бери себе с семейством земли, сколь захочешь».
Антонида подумала, подумала: везде было еще беспокойно, по Волге и по большим дорогам ходили шайки разбойников и поляков - она и выбрала себе место не на Волге и не на большой дороге, а вблизи той и другой - в Коробове.
Похоронили Антониду в селе Прискокове.